Сквозь штормы и штили. Двадцать лет спустя

На протяжении трех дней, предшествовавших старту Volvo Ocean Race, у берегов испанского города Аликанте бушевал шторм. Гигантские волны разбивались о волнорез, с грохотом обрушиваясь на берег. Зловеще завывал ветер, пригибая высокие пальмы к земле. Еще более страшная буря охватила финансовый мир как раз в то время, когда участники Volvo Ocean Race спешили закончить последние приготовления перед отправкой в девятимесячное путешествие. Всего за несколько дней мировые рынки упали более чем на 30%, несмотря на усилия правительств по всему миру приостановить панику. Оба шторма затронули участников Volvo. И если природная буря принесла лишь незначительные неприятности для гонки такого калибра, то усиливающийся финансовый кризис нанес гораздо более сильный урон. Высшая лига парусного спорта сегодня живет за счет спонсорства, а глубокий и продолжительный упадок может означать, что мы являемся свидетелями последнего великого парусного события на много лет вперед. Как иронически заметил Маркус Хатчинсон, директор по связям Volvo: Такое впечатление, что мы все тут наслаждаемся, пока Рим горит.

За несколько дней до нового года пришло удручающее известие: Team Russia покинула гонку после третьего этапа, завершившегося в Сингапуре. Причина проста — отсутствие финансирования в условиях экономического кризиса. Это тем более обидно, что нынешнее русское выступление в Volvo Ocean Race пришлось на время, когда Россия снова заявила о себе как о супердержаве — амбициозной, полной национальной гордости и очень богатой.

Никто не думал о неудаче, когда в Аликанте грянул стартовый выстрел и флот из восьми Volvo 70 ринулся через линию такой плотной группой, что буквально дюймы отделяли лодку от лодки. У меня перехватило дыхание, и, провожая их взглядом, я мысленно перенесся на двадцать лет назад к такому же великолепному старту на борту яхты Fazisi.

Тогда, в 1989-м, мне довелось возглавить первое советское участие в этой же гонке: в те годы она называлась Whitbread Round the World Race. Но не только имена и страны изменились за те двадцать лет, что отделяют Fazisi и Team Russia. Проект Fazisi начался в первые годы буйной эры Горбачева, когда наша прежняя страна все глубже и глубже погружалась в хаос. Точно так же и наше предприятие было полно борьбы, драмы и даже трагедии. Удивительно, как нам тогда удалось финишировать одиннадцатыми из 24 лучших парусных экипажей со всего мира, опозорив лондонских букмекеров, которые принимали ставки 100 против 1, что мы даже не стартуем. Различия между теми усилиями и сегодняшней кампанией Team Russia по-настоящему впечатляют. Двадцать лет назад команда Fazisi без единого пенни представляла нацию, распадающуюся на части. Сегодняшняя российская команда в состоянии нанять лучшие таланты парусного мира для того, чтобы выиграть гонку. Мы были аутсайдерами. Они — равные среди равных.

Ну, все относительно, — спорит Майкл Вудс, директор Team Russia. — Да мы полностью субсидированы и готовы к борьбе. Но все же наш бюджет гораздо меньше бюджетов Ericsson и Telefonica. Выставляя по две лодки каждая, они определенно имеют конкурентные преимущества. Получается, на деле мы тоже аутсайдеры. Впрочем, по крайней мере хотя бы в самом начале Team Russia не пришлось преодолевать главное препятствие, которое преследовало нас двадцать лет назад в течение всей гонки, — отсутствие денег.

Тогда, в 80-е, средний бюджет синдиката, принимавшего участие в Whitbread, составлял примерно 5 млн дол. Не так уж много по сегодняшним меркам, когда владелец Team Russia Олег Жеребцов, говорят, заложил в свой проект больше 20 млн. Начиная кампанию Fazisi, мы замахивались на гораздо меньшее. Экономический кризис в Советском Союзе предоставил нам своего рода преимущество. Цены в стране были невероятно низкими, что позволяло затратить на кампанию гораздо меньше других команд. С самого начала было подготовлено два бюджета: минимальный и оптимальный. Минимальный составлял меньше 1 млн дол. — вполне достаточно по тем временам, чтобы построить лодку, оснастить ее, купить несколько парусов и основное палубное оборудование. Оптимальный бюджет был рассчитан на получение спонсорства от большой западной корпорации и предусматривал полный комплект парусов, бортовой навигационный компьютер и запасную мачту. Я даже рассчитывал оговорить некоторое вознаграждение для команды в том случае, если она хорошо покажет себя в гонке. Мы знали понаслышке о профессиональных парусных гонщиках на Западе, которые зарабатывали какие-то астрономические суммы. Разве не было бы здорово и нашей команде стать богатыми и знаменитыми после того, как мы выиграем гонку? Бюджет вот этой мечты составлял целых 3 млн дол.

Я довольно быстро нашел поддержку у Фазис СП — одного из первых советских совместных предприятий, рожденных перестройкой. В их спонсорские обязательства входило строительство лодки и управление проектом. Все это могло быть оплачено дешевыми советскими рублями. Но для того, чтобы довести яхту до ума и купить оборудование, нужна была твердая валюта. И для того, чтобы найти спонсора с глубокими карманами, мы обратились на Запад.

Первая встреча с целью получить спонсорство прошла в Британско-Советской торговой палате. Это был шанс выйти на богатые британские компании, уже знакомые с океанскими парусными соревнованиями в целом и гонкой Whitbread в частности. Британские авиалинии спонсировали несколько лодок, принимающих участие в кругосветных гонках. Британская кислородная корпорация была титульным спонсором своего собственного аналогичного мероприятия. Ну и конечно, это был шанс выйти на Ричарда Брэнсона — знаменитого искателя приключений, яхтсмена и воздухоплавателя, и к тому же еще и очень богатого человека.

Когда мы с директором Фазис СП Александром Маненко вошли в лифт здания, где находился офис Палаты, он спросил: Ты можешь точно сказать, сколько денег нам нужно просить?. Я передал ему мои детальные расчеты еще неделю назад, но теперь стало очевидно, что он так и не открыл их.

— Я приготовил два бюджета. Меньший…

— Меня интересует больший.

— Три миллиона.

— И все? Хорошо, я скажу им — пять, — сказал Александр, выходя из лифта. После того, как мы выложили англичанам все аргументы, выпили несколько чашек кофе и рюмок коньяка, обычных для всех московских деловых встреч, один из наших собеседников задал главный вопрос: Господа, не скажете ли нам, на какую сумму от спонсора вы рассчитываете?.

Семь миллионов, — сказал Александр без минуты сомнения. Американских долларов, я полагаю?

Почему же, фунтов стерлингов, конечно. Этот ответ занял чуть больше времени и заставил Александра провести в уме некоторые простые вычисления по курсу обмена валют. Мы были все еще очень бедны, но быстро превращались в капиталистов и учились мыслить широко...

Безусловно, самой видной фигурой среди иностранных бизнесменов в России в те времена был Тэд Тернер. Он только что открыл московское бюро CNN и проводил много времени в российской столице, пытаясь дать старт Играм доброй воли — огромному проекту, задуманному совместно с советскими спортивными властями с целью создать альтернативу Олимпийским играм. В молодые годы, как ярый яхтсмен, Тернер вошел в историю благодаря своим впечатляющим спортивным достижениям, увенчанным победой в America’s Cup 1977 года. Естественно, он вошел в мой список потенциальных спонсоров. С огромными трудностями удалось получить приглашение на банкет в Москве, организованный чиновниками Госкомспорта, куда Большой Тэд был приглашен в качестве почетного гостя. Согласно традиции, водка лилась рекой, многочисленные тосты превозносили международное сотрудничество, дух дружбы, спорта и т.д. Банкет затянулся за полночь, и когда я получил возможность поговорить с Тернером, он еле стоял на ногах, качаясь из стороны в сторону, словно пытаясь удержать баланс на палубе яхты, попавшей в шторм. Жестикулируя, будто в руках у него был воображаемый штурвал, Тернер произнес: Я очень заинтересован. Я бы с удовольствием прошел пару этапов на вашей лодке. Он протянул свою визитную карточку и пригласил на встречу следующим утром, чтобы обсудить детали. Когда той ночью я ехал последним поездом метро домой на окраину Москвы, на самом деле меня не было в том поезде. Я витал в небесах или по крайней мере где-то в Южном океане на лодке моей мечты. Я почти не спал той ночью…

Следующим утром пришлось резко опуститься на землю. На стук в дверь номера Тернер открыл лично. Он выглядел строго по-деловому: свежевыбрит, в безупречном костюме-тройке, но лицо выдавало похмельные последствия прошлой ночи. Восторженность ушла, и разговоров о лодках и гонках больше не было. Вместо этого Тернер говорил о финансовых проблемах и потерях, связанных с Играми доброй воли. Поэтому, — резюмировал он, — я не могу выделить средства для какого-либо проекта. Извините, и желаю удачи.

С этого дня наш проект превратился в бесконечные американские горки с невероятными подъемами и падениями. Нам удалось избежать угрозы гражданской войны в Грузии, где мы строили нашу яхту. Накануне конфликта мы перевезли ее недостроенный корпус в Англию на борту самого большого в мире грузового самолета Руслан. Круглосуточно работая на верфи в Хэмбле, команда Fazisi продемонстрировала чудеса героизма, закончив постройку и спустив лодку на воду всего за несколько дней до начала гонки. Мы предвкушали славный старт с парусами, полными ветра. В конце концов, мы даже добились спонсорства у Pepsi Cola и были готовы показать миру, на что способны с такой существенной финансовой поддержкой. И самое главное, американец Скип Новак, один из самых опытных ветеранов Whitbread Round the World Race, присоединился к команде. Великое совместное предприятие родилось на свет.

Но когда прекрасная яхта по имени Fazisi-Pepsi, с советским и американским флагами пересекла стартовую линию, лишь немногие посвященные знали, что мы были абсолютно разорены. Опасаясь негативной реакции в Америке на свое решение поддержать советскую команду, управляющие Pepsi в последнюю минуту прекратили спонсорство. Казалось, это был полный конец. Но мы не сдались. Только бог знает, как мы смогли не только финишировать в гонке, но и обойти больше половины наших более опытных и лучше оснащенных соперников.

Почти через двадцать лет, в октябре 2008-го, я наблюдал старт Volvo Ocean Race в Аликанте. Яхты пролетают мимо, режут волны на мириады сверкающих бриллиантов и исчезают за горизонтом, начиная свое длинное путешествие к финишу в Санкт-Петербурге. Пожалуй, самой горячей темой разговоров о Team Russia стало явное отсутствие россиян на борту лодки. Сейчас нам надо просто с этим смириться, — было общее мнение группы болельщиков российской команды. С самого начала это предприятие было личной инициативой одного человека, Олега Жеребцова, который организовал и единолично профинансировал его. По словам Майкла Вудса, директора Team Russia, вначале они пригласили нескольких российских яхтсменов, которым предложили пройти те же сложные тесты, что и всем остальным. К сожалению, — говорит Вудс, — они не прошли их. Да, мы хотели, чтобы в команду вошли россияне, но еще больше мы хотели набрать по возможности самую лучшую команду, не принимая по внимание национальности. Мы просто не смогли найти российских яхтсменов с необходимым опытом. Олег хотел, чтобы этот проект дал возможность россиянам узнать больше о Volvo Ocean Race, заинтересовать молодых яхтсменов и подготовить их к следующей гонке. Потом, когда-нибудь, в будущем, мы сможем увидеть, как в гонке примет участие полностью российская команда.

На этот раз единственным россиянином в команде оказался сам Олег Жеребцов. Был еще конечно Родион Лука, очень опытный украинский олимпийский гонщик — почти русский. Еще один россиянин, который мог бы войти в состав Team Russia, — это ее парусный мастер Владимир Кули (Кулиниченко), с которым я ходил на Fazisi двадцать лет назад. На самом деле даже он не совсем россиянин, поскольку стал гражданином Америки после того нашего вояжа. И не то, чтобы он страстно жаждал попасть на борт, скорее, наоборот. Я бы, пожалуй, прошел этап-другой, — сказал он мне в Аликанте. — Но, конечно, не всю гонку. Современные лодки — это просто безумные гоночные машины, а мне скоро 50. Пусть ребята помоложе пострадают.

И все же в некотором смысле они уже полностью преуспели. Когда Team Russia пересекла финиш второго этапа гонки из Кейптауна в Кочин (Индия), Олег Жеребцов был самым счастливым человеком на борту.