Дружба под парусом

История марки, основанной в 1983 году изобретателем Фабио Перини, началась с того, что сеньор Перини разрабатывал машины для скручивания бумаги в промышленных масштабах. Озадачившись строительством собственной лодки, он применил свои наработки для создания инновационной закрутки паруса, навсегда перевернув мир яхтенных гонок. Но даже сейчас, став одним из лидирующих строителей парусных суперъяхт, компания славится тем, что больше походит на большую семью, высокопрофессиональную разве что, а мероприятия, которые они организуют, получаются очень дружескими. Такая раскрепощенная атмосфера дает замечательную возможность пообщаться как с владельцами яхт, так и с их создателями.

Yachting воспользовался ею, чтобы подружиться с легендарным дизайнером парусных яхт, 68-летним Роном Холландом. Спустя пару недель после регаты Рон уже подшучивал, глядя на меня из монитора, что обязательно приедет в Москву на встречу с нашим президентом, с которым мечтает пообщаться, и увлеченно говорил о деле всей своей жизни — создании быстроходных парусников:

Вот теперь я тебя вижу. Сейчас покажу, где я нахожусь. Смотри.

На стенах вокруг моего улыбчивого собеседника детские рисунки, за окном, как и положено, яхты. Много-много парусников. Рон Холланд выглядит довольным.

Здесь я живу.

Неплохо! Хороший вид. Какие милые картинки.

Это мои внуки нарисовали.

Здорово! Начнем?

Давай.

На Perini Navi Cup все твердили, не переставая, что Perini Navi — особенная компания, много говорили о семейных ценностях. Вы что об этом думаете? Расскажите, какой вы видите философию Perini Navi.

Да, есть что-то особенное в этих ребятах. Они как одна большая семья. Но лично для меня уникальность этой компании заключается в другом: сеньор Перини был одним из первых, кто начал менять индустрию больших парусных яхт. Расширять ее, развивать. Это было лет 15–20 назад. Он создал продукт, изменивший весь яхтенный бизнес. Чего стоила одна только серия «56 м». Ее делали по моему дизайну. Самая первая 56-метровая лодка — Burrasca — была названа в честь русского, который ее купил. Позже со мной связались люди из Perini и сказали, что ставят этот размер на поток и сделают целых три таких лодки. Я, помню, подумал тогда: «Ого! Это же так рискованно!» А спустя год они продали 10 таких парусников. Фантастическая бизнес-история.

Вы сейчас работаете над каким-то совместным проектом c Perini Navi?

Сейчас они строят третью по счету 60-метровую яхту моего дизайна. Первой была Sea Hawk, потом Perseus³, и вот на подходе еще одна. Думаю, построят потом еще парочку. В Perini постоянно что-то выдумывают, разрабатывают новые вещи. Это не обязательно значит, что все придуманное немедленно начнут воплощать в жизнь. Но свежих, новых идей должно быть в изобилии.

Может быть, есть какой-то особенный проект, над которым вы сейчас трудитесь?

(Улыбается.) Я тебе так скажу: раньше я бы ответил: «Да, несомненно». Но в последние три-четыре года вроде как ушел в отставку. Перестал носиться как сумасшедший, как делал это на протяжении 40 лет. Perseus³ стал последним проектом, в который я был активно вовлечен. Я в отличных отношениях с верфью, приму участие в предстоящей кампании в Карибском бассейне, но на данный момент в основном посвящаю себя тем клиентам, которые уже есть, они давно со мной, то есть новых совсем не ищу. Кстати, интересный момент, чтобы брать у меня интервью! (Смеется.) Я в конце своего творческого пути и размышляю, что произошло за эти 40 лет. Весело было.

Можете выделить один проект, который считаете ярчайшим в своей карьере? Может быть, самый первый? Или выбрать один невозможно?

В период с 1970 по 1990 год я занимался созданием небольших гоночных лодок. Мои творения выигрывали соревнования по всему миру и, полагаю, делали моей студии неплохую рекламу. Эти гоночные лодки сослужили хорошую службу! И вот одну из них, IMP, можно назвать особенной. Затем в середине 60-х нам предоставился шанс поработать над первой в истории парусной лодкой более 30 м. Ее назвали Whirlwind, а строили на Royal Huisman в Голландии. Непростая была задачка… 100-футовая яхта! Мы приговаривали: «Вау! Может ли яхта стать больше?» И через 10 лет строили уже 200-футовые.

Было ли это так же захватывающе? Ведь когда вы впервые осознаете, что вот здесь и сейчас рушите барьеры и избавляетесь от предрассудков — это нечто особенное. Не так ли?

Да! Это был особенный проект. Ведь никто тогда не знал, как построить такой огромный парусник. Но когда мы принялись за Mirabella (один из позднейших проектов Рона, крупнейшее в мире одномачтовое судно за всю историю кораблестроения. — Прим. ред.), это было еще интереснее. Создание 75-метровой яхты с мачтой высотой 90 м стало для нас серьезным вызовом. Сейчас у нее новый владелец, и она носит имя М5.

Рон, что вы чувствуете, когда видите свои лодки, участвующие в таких мероприятиях, как Perini Navi Cup? Вам наверняка нравится быть свидетелем этого зрелища?

С каждой новой лодкой приходит по-своему волшебное время. Работа над любым проектом вдохновляет. А видеть то, над чем ты работал, на воде — удовольствие особенное. В субботу (заключительный день регаты Perini Navi Cup. — Прим. ред.) гонка была сумасшедшая! Я наблюдал, как идут эти яхты со скоростью 30 узлов… Ведь это огромные лодки. В 1974 году я основал свою студию, тогда мы считали яхты длиной 60–80 футов просто гигантскими. И тут 200-футовый парусник Perseus³, это невероятно, никогда и предположить не мог, что окажусь на борту такой яхты. Фантастика.

Вы сказали, что подводите итоги. О чем думаете в последнее время?

Анализирую то, что произошло в индустрии за 40 лет моей активной работы, это довольно занимательно. Очень сильное влияние на яхтинг оказали мировая экономика и современные технологии. Кстати, многие клиенты как раз приходят из этой сферы. В компьютерных технологиях произошел резкий скачок, и люди, которые занимаются этим бизнесом, разбогатели и стали покупать и строить себе яхты. Так что, как видишь, все взаимо-связано. Но в ближайшее время столь же радикальных изменений в яхтенной индустрии, свидетелем и участником которых мне довелось стать, скорее всего, не предвидится. Ситуация в мире немного изменилась.

Ну а что происходит в индустрии сейчас? Какие-то новые проекты или тенденции привлекают ваше внимание?

Я вот какую вещь не могу не отметить. Опять же связанную с технологиями. Вы можете добиться поразительной реалистичности, создавая проект в компьютерных программах. Когда я начинал, такого не было. Сейчас молодые дизайнеры могут сотворить что угодно, и это будет выглядеть как нечто существующее. Только вот какая штука — чтобы привлечь к себе внимание, дизайнеры (не все, некоторые) создают сумасшедшие проекты. Выглядят они, как я уже отметил, вполне реалистично. Но вы никогда не сможете воплотить их в жизнь. Они либо слишком дорогие, либо слишком непрактичные, чтобы их можно было реализовать. Зато внимание привлекают.

Если бы мне сейчас было 20, я бы тоже, наверное, так поступал. Но я пришел из другой эпохи. В то время ко всему подходили более практично и рационально. Прежде чем начать рисовать лодки, я их строил, а затем был матросом. Но у нас никогда не было технологий для создания столь натуралистичных картинок. Так что все теперь немного иначе. Ну и некоторые современные лодки кажутся мне безумными.

Согласна. Даже догадываюсь, что мы оба имеем в виду. (Смеемся.)

Рон, вы ведь сейчас преподаете в университете Окленда в Новой Зеландии. Насколько я знаю, у вас очень интересный курс. Может, и с нами поделитесь какими-нибудь секретными знаниями? Или дадите информацию для размышления?

Я люблю показывать студентам фотографию столетней давности. На ней старинный парусный катамаран. Потом я показываю самый последний катамаран с America’s Cup. Ведь студенты хорошо знакомы с этими мультикорпусниками, парящими над водой. Что я пытаюсь сказать: уже сотню лет назад волны Тихого океана рассекал быстроходный катамаран. В глобальном смысле мы совсем недалеко ушли от тех кораблей, на которых открывали мир наши предки.