Черная метка

Вся эта история началась в 1926 году, когда богатый американец Алек Кохрэйн замахнулся построить ни много ни мало самую красивую в мире парусную яхту. А еще он хорошо понимал, что, скорее всего, это будет его последняя яхта, поскольку был тяжело болен туберкулезом. Нетривиальную задачу по постройке 65-метрового судна поставили знаменитой британской верфи Camper Nicholson.

Когда читаешь историю какой-нибудь яхты XIX — начала XX века, больше всего удивляет скорость, с которой их тогда строили. В наше время заказчику лодки такого размера пришлось бы ждать несколько лет, а век назад, бывало, укладывались в несколько месяцев. Camper Nicholson управилась за год: в 1927 году новая яхта была спущена на воду и крещена именем Vira. Одна незадача: крестный отец Фред Хьюз был человеком уже немолодым — в самый ответственный момент силы ему изменили, и расколотить традиционную бутылку шампанского о форштевень ему удалось лишь с третьей попытки. Здесь нужно сказать что-то вроде …как все знают, это приносит кораблю несчастье, но на самом деле такие ситуации случались и случаются сплошь и рядом, никак не влияя на судьбу яхты. Впрочем, в данном случае предзнаменование сработало — биография лодки получилась весьма затейливой, с элементами трагедии, детектива и анекдота.

С анекдота все и началось. Владелец Алек Кохрэйн был весьма впечатлен невероятной высотой мачт Vira. Но при этом и серьезно напуган: раз за разом он велел их укорачивать еще и еще. До тех пор, пока красавица Vira, обещавшая небывалые ходовые качества, не превратилась в то, что сегодня называют моторсэйлер — на таких посудинах, где паруса выступают в роли романтической декорации, обычно катают туристов. Результат оказался весьма плачевным: недогруженный парусами корпус мог передвигаться в основном под двигателем и отвратительно вел себя на волнении. Разозленный Кохрэйн махнул рукой на неудавшуюся игрушку и выставил яхту на продажу.

Следующим стал майор Морис Поуп, купивший Vira в 1928 году и давший яхте новое имя Creole, под которым она известна до сих пор. Есть версия, что такое название лодка получила в честь десерта, который мастерски готовил шеф-повар Поупа. Это было веселое время — как раз накануне Великой депрессии, и недавно сколотивший приличное состояние майор использовал Creole для светских вечеринок и вояжей. В кондициях парусных яхт он мало что понимал, а потому не видел никакой проблемы в том, чтобы оставить лодку в ее жалком, урезанном состоянии. Такой бы она и осталась (а мы бы вряд ли знали о ней что-нибудь), если бы десять лет спустя яхта снова не сменила владельца.

В 1938 году Creole купил сэр Конноп Гатри. Именно ему яхта обязана триумфальным возвращением в парусный мир. Гатри отправил Creole обратно на верфь Camper Nicholson, где ее привели в изначально задуманное состояние. Наконец-то Creole могла продемонстрировать заложенные в нее блестящие возможности: ходить под всеми парусами и принимать участие в регатах. Но недолго: в 1939 году грянула Вторая мировая. Как и множество других частных яхт, Creole была реквизирована для военных нужд и превращена в минный тральщик — такой была общая судьба всех судов с деревянным корпусом. Яхта курсировала вдоль побережья Шотландии, неоднократно попадала под обстрел и, в конце концов, снова лишилась своих многострадальных мачт. Когда по окончании войны Creole была возвращена семейству Гатри, с ней уже можно было мало что сделать — ее просто бросили.

Нашу рубрику ЖЗЛ — Жизнь Замечательных Лодок уже давно пора переименовать во что-то вроде Как испортить лодку. Биографии большинства великих старых яхт, доживших до наших дней, удивительно похожи: сначала дорогостоящее строительство по амбициозному проекту, блестящая морская и светская карьера, трудные дни войны. Потом — пара бездарных владельцев, работа в качестве баржи и непременная свалка в качестве финала, где ее рано или поздно обнаруживает энтузиаст, желающий вложить много миллионов в возвращение легенды. Так вышло и с Creole, за одним лишь исключением — на помойке она провела недолго.

В 1947 году Creole нашел Ставрос Ниархос — греческий миллионер и судовладелец, герой светской хроники 50–60-х годов, по прозвищу Золотой грек. На реставрацию и отделку Creole в Германии Ниархос не пожалел денег — говорят, хотел утереть нос своему главному врагу и конкуренту Аристотелю Онассису, который обошел его в борьбе за руку и сердце Тины Ливанос, одной из двух дочерей греческого магната Ставроса Ливаноса. На деле все было скорее наоборот: это Онассис, желая утереть нос Ниархосу, купил в начале 50-х бывший канадский фрегат Стормонт и потратил 4 млн дол. (огромные по тем временам деньги) на его превращение в знаменитую яхту Кристина О. Но что бы ни было причиной, в одном сомневаться не приходится: соперничество было не на жизнь, а на смерть, и в этом поединке греческих миллионеров в ход шло абсолютно все — и бизнес, и женщины, и яхты.

Намертво спаянный треугольник Онассис — Ниархос — Ливанос на многие годы стал важной частью многих конспирологических теорий. Отвергнутый Тиной Ливанос, Ниархос женится на ее сестре Евгении, причем дважды, с перерывом на брак с дочерью Генри Форда II. О проклятии Creole впервые заговорили в 1970 году, когда при весьма загадочных обстоятельствах Евгению нашли мертвой на борту яхты. Онассис тем временем разводится с Тиной ради Жаклин Кеннеди. Тина в пику Онассису немедленно выходит замуж за Ставроса Ниархоса, чтобы спустя четыре года погибнуть так же подозрительно, как и ее сестра. Вся эта санта-барбара, где фигуранты, в конце концов, становятся друг другу родственниками, интересна для нас только в одном смысле: Тине Ливанос-Онассис-Ниархос Creole не понравилась, и яхта снова была выставлена на продажу. На этот раз в превосходном состоянии. Дело в том, что в отличие от многих владельцев сегодняшних мегаяхт, выходящих на них в море всего пару раз в год, Ниархос практически жил на Creole. Он действительно любил свою яхту и, будучи невероятно педантичным человеком, требовал от команды, чтобы все до мелочей на борту было идеально. Ниархос, всюду бывший вторым после Онассиса, в одном все же обошел его: несмотря на роскошь своей Кристины О, Онассис, говорят, отчаянно завидовал своему главному конкуренту и его яхте. Соперничество двух магнатов достигло пика в 1962 году: испанский принц Хуан Карлос и греческая принцесса София объявили о бракосочетании и стали подыскивать яхту для медового месяца. Выбор венценосных молодоженов пал на Creole.

В 1977 году Creole приобрело датское правительство с целью превратить яхту в тренировочное судно. Однако фактически яхта использовалась в совершенно других целях: на борту проходили курс реабилитации подростки с наркотической зависимостью. Через пять лет использования Creole пришла в такое состояние, что фактически разваливалась на куски. И снова ее выставили на продажу. На этот раз покупателем оказался Маурицио Гуччи.

Гуччи задумал полностью переделать яхту, и долгие шесть лет Creole восстанавливали на верфях Lürssen и Astilleros de Mallorca. Столь долгий срок был связан с тем, что выбранные верфи не имели опыта работы со старым парусным вооружением и оснасткой, пришлось обращаться к старым парусным мастерам. Купив в 1983-м Creole за миллион, Гуччи, не моргнув глазом, потратил на переоборудование яхты еще семь — и это были совсем не те деньги, что сегодня. Однажды он рассказывал знакомому, как собирается переделать одну из кают. На вопрос о затратах кутюрье ответил: Какую-то ерунду — около миллиона. Когда яхта была наконец-то обустроена, Маурицио сказал жене, что уплывает на несколько дней по делам. Через пару дней супруге было вручено послание, где Маурицио сообщал, что ушел на яхте в плавание и, впервые ощутив себя свободным и счастливым, в семью больше никогда не вернется.

Склоки в семействе Гуччи всегда были нормальным явлением — еще основатель династии Гуччо Гуччи с наслаждением науськивал друг на друга своих сыновей под лозунгом и пусть победит сильнейший. Многочисленная родня с упоением судилась друг с другом, не забывая время от времени прибегать к рукоприкладству. В данном случае дело осложнялось тем, что доходы fashion-империи летели в пропасть. 27 марта 1995 года Маурицио Гуччи был застрелен у входа в свой миланский офис. Следствие долго путалось в догадках, что это было — месть оскорбленной жены или алчность родственников, желавших прибрать к рукам семейный бизнес. В конце концов, в организации убийства обвинили супругу Гуччи — Патрицию. Creole снова сменила владельца, хотя и осталась в семье.

Сегодня Creole принадлежит двум сестрам Гуччи — Алессандре и Аллегре. Насколько известно, они бы и не прочь ее продать, вот только покупателей пока не находится — черная метка, кажется, намертво пристала к этой яхте. Во всяком случае, именно этим проще всего объяснить то, что 65-метровую Creole в основном используют в качестве судна сопровождения при маленькой 19-метровой Avel, на которой сестры ходят в море и участвуют в регатах. Впрочем, в этом году Creole, как обещают, все же примет участие в MonacoClassicWeek — регате классических яхт, которая пройдет в Монако с 16 по 20 сентября. Похоже, история одного из самых красивых парусников мира пока еще не закончена.