Музыка нас связала

Осенью 1918 года в обстановке военного поражения и распада империи Арнольд Шёнберг думал о том, как помочь аудитории лучше прочувствовать современную музыку. Ему пришла в голову идея организовать в Вене «Общество частных музыкальных представлений». Раз в неделю молодые музыканты выступали перед искушенными меломанами с произведениями «от Малера до наших дней», но состав программы каждый раз был сюрпризом, а публике запрещалось как-либо реагировать на исполнение. Вскоре вокруг собраний Общества возник ореол престижа. Абонемент стоил дорого, многие вещи сочинялись специально для этих вечеров.

Самая масштабная московская выставка нынешней зимы вторит идее основателя Новой венской школы. Экспозиция «Настройки-3» в Доме культуры «ГЭС-2» состоит из семи павильонов.

В каждом из них арт-объекты подобраны к музыке. Вы можете остаться наедине с изображениями и звуками, прислушиваясь к собственным ощущениям. Семь музыкальных произведений, созданных с XII по XX век, предполагают различные ситуации камерного слушания, смоделированные композитором или возникающие из исторического контекста, а иногда заложенные в самом процессе сочинения. Часть записей получена из богатейшего архива партнера проекта, фирмы «Мелодия». Другие были заказаны фондом V-A-C специально для выставки.

Ее открывает зал «Штраус/Шёнберг». Из динамиков звучит «Императорский вальс» Иоганна Штрауса II в переработке Шёнберга. Интерьер напоминает салон в стиле Венского сецессиона. Тон задают большой триптих Люси Маккензи с изображением окон стиля модерн, работы Марка Камиля Шемовича — картина и фанерные доски с рисунками обоев, гравюра Пиранези. В декадентской фотосессии «Всякая страсть слепа и безумна» Владислав Мамышев-Монро выглядит трогательным клоуном в бриджах и длинных чулках, почти затерявшимся среди вездесущего орнамента.

Во втором зале, «Бетховен», в интерьере, напоминающем студию звукозаписи, звучит бетховенский струнный квартет № 14. Свет из короба окрашивает комнату в зеленый цвет. Получается как бы экран-хромакей, на котором проступают картины. Триптих Олега Васильева из цикла «Стихи Всеволода Некрасова» (1991) — три напоминающих фотонегатив изображения человека, чей взор устремлен на дом в окружении деревьев. Это почти плакаты, но вместо лозунгов в центр композиции помещены поэтические строки поэта-нонконформиста и друга художника Всеволода Некрасова. Концептуалист Иван Чуйков в «Романтическом морском пейзаже II» (1989) тоже экспериментирует с образами природы в искусстве. Фотограф Анастасия Цайдер в своем проекте «Аркадия» искала поэзию в спальных микрорайонах. Франциско Инфанте-Арана в цикле «Обратная перспектива» (1986), напротив, преображает природный ландшафт с помощью нехитрых манипуляций: стволы деревьев, если их обернуть фольгой, выглядят как абстрактные композиции классиков русского авангарда.

В павильоне «Шостакович» Кирилл Глущенко воссоздал номер-люкс гостиницы «Венец», построенной в Ульяновске в 1970 году к столетию со дня рождения Ленина. Белые стены, красная мебель, черные перегородки гармошкой — смотрится как отличный образчик сурового модернизма и ностальгический привет революционному авангарду из эпохи застоя. Здесь звучит «Пятнадцатая», последняя симфония Шостаковича.

В четвертом павильоне средневековые песнопения Хильдегарды Бингенской сопровождают инсталляцию Ирины Кориной «Камуфляж» (2001). Среди узоров на обоях можно разглядеть фотографии полураздетых людей, которых становится все больше по мере приближения к источнику света.

Павильон «Вариаций» Шумана состоит из двух частей и посвящен тревогам и безумию художников, нарушениям восприятия и навязчивым идеям. Как известно, Михаил Врубель провел последние годы жизни в психиатрической клинике. Там он постоянно рисовал врачей, других пациентов и себя самого, погружаясь в глубины болезни и погружая в них зрителя. Немецкий художник Герхард Рихтер сочетает аберрации и сдвиги, искажающие пространство, с фотографически безупречными деталями. Синди Шерман в серии «Кадры из фильмов без названия» концентрирует саспенс целой ленты в одном женском образе. «Серая фигура» Альберто Джакометти (1957) показывая неустойчивость внутреннего мира перед катастрофами внешнего, вступает в диалог с «Эскизом к портрету» Фрэнсиса Бэкона (1953).

Павильон, где Эль Лисицкий встречается с Ференцем Листом, посвящен новаторству формы и ее восприятия. Пьеса «Серые облака» звучит в интерьере, придуманном Лисицким для авангардной живописи и скульптуры на Международной художественной выставке 1926 года в Дрездене.

Точку ставит Вагнер. В его зал, похожий на часовню, пускают не больше двух человек сразу — есть возможность примерить роль баварского короля Людвига, в одиночестве воображавшего себя героями вагнеровских опер. Пустые театральные залы смотрят с фотографий Хироси Сугимото, а инсталяции Наири Баграмян напоминают замерзшие водосточные трубы.

Концептуальная выставка не сразу раскрывается зрителю и как будто поворачивается к нему разными гранями. Стоит вернуться сюда еще раз, ведь и во время концертов основанного Шёнбергом музыкального общества сложные пьесы повторяли, чтобы помочь аудитории постичь их красоту.