Море внутри

Перед тем как звонить Владимиру Христенко, я встретился с непосредсвенным организатором участия россиян в этом мероприятии — исполнительным директором Всероссийской Федерации парусного спорта, Оскаром Конюховым. Наша встреча здорово подогрела мой интерес к регате. По словам Оскара, она проходила в аномальных погодных условиях. «За 25 лет оргкомитет гонки не может припомнить такой нетипичной для этого времени розы ветров. Бывали регаты, когда пару дней преобладали встречные ветры, но чтобы десять суток подряд работал ветер с запада или его вообще не было — это нонсенс». Напомним, что рекорд пересечения Атлантики в этой регате достигнут в 2006 году и составляет 11 дней и 5 часов. Для сравнения: в прошлом году лидер — итальянская яхта Berenice — затратил более 14 суток. Оскар не без гордости замечает, что годом ранее яхта Big One (Volvo 60) под управлением Сергея Бородинова выиграла гонку, затратив на переход 11 суток и 16 часов».

Итак, речь пойдет о гонке в настоящих боевых условиях, на лендарной лодке Steinlager, которая также «отметила» в прошлом году свой четвертьвековой юбилей. Steinlager — это 25-метровая яхта, спортивная, паруса поднимаются и настраиваются вручную. Автопилотов нет. На борту 16 подвесных коек, один гальюн на всех и морская вода для приятия душа. В качестве шкипера российский экипаж вновь возглавляет легендарный шкипер-ас — призер чемпионатов мира и Европы по парусному спорту — Сергей Бородинов. Остальные — это Владимир Христенко, Максим Задубровский, Станислав Градов, Михаил Беляков, Руслан Раджапов, Владислав Гедзунс, Вадим Михайлов. И 3000 морских миль впереди. Я договорился с Владимиром Христенко о встрече в московском ресторане, попросил минут 30–40 для разговора. В результате мы общались часа два. Начали, как водится, издалека...

Владимир, скажите, с чего все началось? Как вы пришли в парусный спорт?

Я бы не сказал, что я пришел в парусный спорт.

Я прочитал, что вы уже подумываете о Volvo Ocean Race…

Просто морская тема, море — это вообще моя стихия. Еще в отелях я всегда был готов доплачивать за ocean view. Потом начались какие-то моторные варианты. Лет пять назад я впервые поучаствовал в регате. Это было в Портофино, точнее, в городе Санта-Маргарита-Лигуре. Там проходили небольшие однодневные регаты. Я чувствовал себя на лодке абсолютно бесполезным, но c удовольствием наблюдал работу слаженной команды, когда все друг друга понимают без слов. Кроме того, когда парусник бесшумно летит по волнам — это незабываемое впечатление.

А как вы оказались участником регаты ARC 2010?

Во-первых, я прочел «Путешествие на «Кон-Тики» Тура Хейердала, как он на плоту пересекал Тихий океан. Книга очень позитивная, несмотря на то что четыре месяца на плоту — это, конечно, совсем не шутки. Во-вторых, как-то во Франции мы арендовали небольшую 37-футовую лодку на несколько дней. И вот все вместе — книга Хейердала и прогулки под парусом — спровоцировало желание перейти океан. Я зашел в «Яндекс», и одна из первых ссылок была на компанию Оскара Конюхова и регату ARC 2010. Я разослал e-mail 30 своим друзьям разной степени активности. Из 30 откликнулось 15, и в конечном итоге осталось пять.

Вот это интересный момент, почему так много отсеялось?

У всех были разные причины: трудно оставить семью и бизнес на три недели или даже больше. В этом деле вообще мало что от тебя зависит.

Почему вы выбрали гоночную лодку вместо круизной?

Если совершать такой поступок, то все должно быть максимально аутентично и жестко. Я вообще очень люблю комфорт, чтобы было мягко и вкусно, но если иду на такое приключение, оно должно быть с минимумом удобств. Чтобы был контраст, чтобы после возвращения все по-другому воспринимать. Буквально за месяц до ARC, в рамках нашей подготовки, мы ходили на Rolex MS Race на большой красивой стофутовой лодке. Там был полный комфорт, повар из двухзвездного мишленовского ресторана... Так вот, это не совсем то. Именно тогда я понял, что нужно брать другую лодку.

Насколько вы были готовы к штормам, психологическим нагрузкам? Или, наоборот, к возможности разочароваться в итоге?

Об этом я не задумывался. Я бывал в штормах и знаю, что нормально их переношу. Не потому, что я такой смелый или храбрый. Понятное дело, что в качку мы все побились, швыряло туда-сюда, постоянно падаешь куда-то. Но когда пять дней подряд стояла хорошая погода, то начались разговоры, мол, где шторм, где приключения!? В принципе, у нас было всего в меру: и штиль, и шторм, ветер встречный и поперечный. Пять парусов за ночь мы порвали однажды, дождь был стеной. Хорошо, что было тепло, потому что с холодом было бы все совсем по-другому. Но ,даже когда тепло и в три часа ночи дождь как из ведра, штормовки промокают в секунду, а тебе четыре часа сидеть и при этом что-то еще делать.

А потом у вас закончилась еда, потому что продовольствие было рассчитано на меньшее количество дней?

Для начала, у меня нет ни одной претензии ни к кому вообще. Но с точки зрения организации были вопросы. Первый вопрос возник, когда на третий день мы попали в штиль, а карта показывала прекрасный ветер. Выяснилось, что на нашей лодке не оплачен спутник и мы не принимаем погоду. Последний раз принимали еще на берегу. Вот это для меня было, честно говоря, шоком. После чего мы оплатили спутник и увидели все своими глазами. С едой тоже были вопросы, к тому же у меня еще своя система раздельного питания: картошку с мясом не ем, условно говоря. Но на лодке ел все, что было. Другое дело, что под конец мы ели вообще один раз в день. То есть с утра бутерброд или рисовая каша, думаю, я ее пару лет не смогу есть.

А нормальный обед на лодке в условиях гонки — это что такое?

Это миска чего-то с чем-то. У нас была прекрасная девушка, подруга капитана по имени Саманта. Это был самый полезный член нашего коллектива. Однозначно. Она и на камбузе готовит, и за рулем постоит. Успевала везде. Рулила лучше всех, паруса штопала — реально молодец. Она готовила лучше всех макароны всякие. Другое дело, что желудок сжался в какой-то момент. Иногда я ложился спать исключительно потому, что хотелось есть. Есть такая студенческая поговорка: хочешь есть — иди спать. Вот из этой серии. Каждый делал заначку, у кого-то была банка фанты, на десять человек по глотку — это было такое счастье, я передать не могу. У кого-то нашлось пару батончиков из сухофруктов. Мы в нашу вахту делили их на четверых и полночи жевали — искры из глаз от удовольствия! Никто психологически не сдался, мол, зачем ты нас сюда затащил?

Нет, может, только подтрунивали в конце.

Мне ребята из Volvo Ocean Race, кстати, рассказывали, что за 40 дней перехода из Шанхая в Рио многие психологически сломались, воровали друг у друга шоколадные батончики… Думаю, за 40 дней кто-нибудь бы и дал слабину. К тому же мы наблюдали некое противостояние среди команды. Там была пара совершенно бесполезных людей. Например, один из них в первые десять минут после старта взял веревку со спинакера, накинул на лебедку один оборот, а как только спинакер поставили, ветер подул, его дернуло за эту веревку, швырнуло об лебедку, потом — о борт. В результате ему руку чуть ли не до кости разорвало. И это в первые десять минут! Его отнесли вниз и больше он в течение 17 дней никаких полезных функций не выполнял. Выздоровел он достаточно быстро, но поскольку ничего не умел, то видели мы его исключительно рыскающим по кладовке с фонариком на голове.

Я приехал на лодку последний, и мне досталась крайняя свободная койка, которая была в 30 сантиметрах от камбуза. Слева — кладовка, впереди — генератор, который постоянно тарахтел, кто-то постоянно пытался сожрать что-то на камбузе, кипятил чай, чистил картошку, зубы. Как только спускалась тьма, начиналось броуновское движение. Мы себя вели скромно, а команда ни в чем себе не отказывала. Это нас раздражало. Другое дело, что под конец еда закончилась и уже было поздно раздражаться. При этому у них была своя кладовка на замке. Они оттуда постоянно что-то брали.

Как же вам удавалось сохранять самообладание?

В какой-то момент, просто приходишь в состояние спокойствия, медитации. За первую неделю все выговорились, но это не значит, что остальное время мы молчали. Невозможно в обычной жизни взять и на три недели остановиться, это просто невозможно. Даже в горах какой-то экшн происходит. Идешь, доходишь, спускаешься вниз. Вокруг что-то происходит. В океане же ничего не меняется, на 360 градусов один и тот же пейзаж. Мы видели за три недели, может быть, десять каких-то кораблей. Ни одного острова, два раза видели дельфинов, один раз — хвост кита и пару чаек. Все. Меня потом товарищ спрашивал, как это? Я ему говорю: да без проблем, посади за стол в переговорной комнате 15 человек, вот здесь поставь раскладушки, здесь еду положи, и посидите так 17 суток, и посмотрите, что будет.

Смешно.

Второй момент — это когда понимаешь, что ты песчинка в огромном океане и очень мало от тебя зависит. Например, есть ветер — ты идешь, нет ветра — стоишь. И ничего поделать с этим нельзя.

Мне всегда казалась невероятно романтичной ночь посреди океана. Вниз — километров пять глубины, а над тобой звездное небо от горизонта до горизонта.

Мы шли близко к экватору где видны созвездия Южного и Северного полушарий. Каждые две-три минуты падает звезда, при этом некоторые падают, так будто это фейерверк. Свет на небе очень яркий.

Владимир, как проходил у вас обычный день?

Однообразно. Украл, выпил, в тюрьму — из этой серии. Вахта каждые четыре часа. Первую неделю, несмотря на то что я в Москве больше шести часов не сплю, на лодке спал по 12 часов в сутки. То есть после каждой вахты я ложился спать на этот неудобный гамак. Обычно я сплю на животе, потому что на спине не могу. А там приходилось ложиться на спину, одна рука здесь, другая там. Мы смеялись, что у меня одна нога на лбу, другая ниже пояса. Все спали так же, потому что руки девать некуда.

Если ветер в одном направлении, ты можешь сутки вообще ничего не делать. Только парус какой-нибудь поменять. Причем мы выбрали специально такой вариант, чтобы никаких автоматических лебедок, — все ручное, пять парусов одновременно. Поэтому встал, растворил кофе, оделся, вышел на палубу, сел и думаешь, что делать дальше. Тебе говорят: через час делаем поворот — отлично. С нами, слава богу, был Сергей Бородинов, который придавал уверенности. На второй же день мы с ним душа в душу подружились. Любопытно: хотя я три месяца не курил до этого, во время ужина перед выходом захотелось выкурить сигаретку, а мы как раз только познакомились с Сергеем. Я его спрашиваю: Сергей, не угостите сигаретой? Он говорит: слушай, вообще, на лодке стрелять сигареты — это последнее дело. Я в ответ, что, вообще-то, не курю. Но, естественно, закурил на второй день, и у нас быстро сигареты закончились, поскольку Сергей не рассчитывал на двоих. Мы стали стрелять у команды. Потом купили блок у одного из бесполезных членов итальянского коллектива. По пять евро пачка, какие-то ужасные сигареты.

Так вот, Сергей во всех отношениях себя замечательно проявил, помогал, объяснял. Некоторые из нашего коллектива, конечно, слишком много вопросов ему задавали. Я не буду сейчас приводить выражения, которыми пользовался Сергей, объясняя, почему мы поворачиваем направо, на север или на юг. Но базовые принципы он нам хорошо объяснил. Могу сказать, что последние дня три, когда мы делали поворот, я получал удовольствие, потому что мы не просто использовали мускульную силу, а уже реально знали, где кто должен быть. Ты уже понимаешь, что если ты веревку отпустил, а там ветер 20 узлов, то может все что угодно произойти. Чувствуешь ответственность, чувствуешь себя членом команды. Было приятно, когда все слаженно пару с одного борта на другой переводили, аплодисменты в конце, хороший командный дух. А ведь сначала мы все бегали туда-сюда и ничего не понимали. Вот, собственно и все, а потом идешь обед готовить, душ принять из ведра с соленой водой, которую зачерпнул за бортом.

За борт на веревке не выпрыгивали?

Честно говоря, желающих не было. Но с ведром тоже было пару инцидентов. Однажды моего товарища потащило за ведром и он крепко приложился от леера. Но зато теперь ходит с красивым шрамом в качестве памяти.

Какие еще были курьезы?

Мы финишировали около полуночи. За час до финиша собрали свои шмотки, потому что все уже, хотим есть, холодного пива, мягкую горячую постель. И вот сидим, пересекаем эту условную прямую и... тут же садимся на мель! Два часа мы там толкались, слезли с одной мели, сели на другую. Тем временем нас на берегу ждет музыка, все встречают. И тут нам говорят: знаете, таможня закрыта до восьми утра, вам придется ночевать на лодке. А мы весь мусор побросали, он уже гниет и воняет — ужас. Ну ничего, буквально вповалку на палубе переночевали. Когда ты для себя что-то внутри отметил, закончил, то уже дальше страдать очень сложно. Только утром часов в девять мы были на берегу.

И как выглядел первый день на земле?

Прекрасно! Немного в тумане, а вот на второй уже пришло ощущение счастья. Причем не от того, что там было плохо, а здесь хорошо, а просто счастье от того, что жизнь прекрасна. У меня что тогда, что сейчас нет негативных эмоций. Прекрасное путешествие и опыт. Плюс это же была регата, хоть я ее и не так себе представлял.