Путешествие
2004, 12 – Июль-август

Швейцарское море

Текст Ариф Алиев
Швейцарцы считают Женевское озеро морем. Доказывая невозможное, они загибают пальцы: во-первых, озеро – самое большое в Западной Европе (длина – 72 км, наибольшая ширина – 14 км), и с этим необходимо считаться; во-вторых, здесь есть приливы и отливы, в-третьих, случаются шторма в пять баллов, в-четвертых, в пасмурную погоду не виден противоположный берег, и наконец, ни на одном озере нет такого количества частных яхт. На этом перечень признаков моря – как их понимают швейцарцы – заканчивается: вода пресная, озеро альпийское, находится на высоте 372 метра, и выйти из него невозможно, хотя через него протекает река Рона, попасть на судоходный участок непосредственно из озера невозможно


Из граждан неморских стран швейцарцы сильнее других страдают от отсутствия моря. Парусники и пароходы, якоря, штурвалы, подзорные трубы и раковины греют глаз и душу альпийского горца, морские символы красуются повсюду – на родовых и городских гербах, в эмблемах фирм, названиях отелей, магазинов и даже некоторых банков. Первое место по уважению и обожанию делят, конечно, корова и часы, второе – прочно заняли лыжи, ну а на третьем – волны и парус. В яхт-клубах Женевы, Монтрё, Вёве, Лозанны состоят тысячи швейцарцев. Больше того, в любом европейском яхтенном порту от Мармариса до Бергена вы обязательно встретите несколько судов под флагом с белым крестом на красном фоне. Кстати, обратите внимание на порт приписки. Яхта, построенная где-нибудь в Голландии или Италии, может так и не оказаться в Швейцарии, но хозяева зарегистрируют ее в Женеве или Лозанне. И все потому, что Женевское озеро – главное море швейцарца, хотя оно пресное, замкнутое, да и вообще половина его принадлежит французам.


Возле Монтрё находится самое глубокое место на озере, 309 метров от поверхности воды. Здесь устраивает погружения в батискафе клуб «Пикар». Всего за 500 франков каждый желающий имеет возможность полчаса чувствовать себя исследователем морских глубин. Зная, как относятся швейцарцы к своему озеру, можно не удивляться, что аппарат для достижения сверхглубоких отметок был построен и испытан в Женеве. В молодости Огюст Пикар прославился как испытатель стратостатов, он первым из землян поднялся в стратосферу на высоту 15 километров. Но на этом он не успокоился, придумал, как опуститься на несколько километров под воду, и соорудил короб из прочной стали, поместил туда пару аккумуляторов, систему регенерации воздуха и подвесил короб на трос. Аппарат, названный батискафом (в прямом переводе с греческого – «глубоководное судно»), был примитивен и ненадежен: его плавучесть регулировалась сбросом стальной дроби и выпуском бензина из маневровой цистерны. Рисковал Пикар не меньше, чем Гагарин, а, пожалуй, даже больше: в погружение на глубину три километра (генеральные испытания проводились в 1953 году уже не на Женевском озере, а в Тирренском море) он взял с собой сына. Все думали, чудаков раздавит или они задохнутся, или оборвется трос, и даже трупы не всплывут. Но нет, хотя и подтреснул иллюминатор, и топливная цистерна лопнула, но в целом давление воды аппарат выдержал. После смерти отца, в 1960 году Жак Пикар опустился на дно Марианского желоба, на 11 километров. Швейцария ликовала, сухопутная страна добралась до абсолютной океанской глубины. Глубже погружаться было некуда, и Пикар-сын занялся прежним семейным делом – воздухоплаванием, и благодаря ему швейцарцы лидируют еще и по количеству находящихся в личном пользовании воздушных шаров. Ну а Пикар-внук за небольшие деньги пугает всех желающих пучинами возле Шильонского замка.


Стрела, яблоко и растворимый кофе

Шильон – самый красивый и самый известный замок Швейцарии. Красивый, потому что с трех сторон окружен водами Женевского озера и в любую погоду смотрится торжественно и живописно. Известный, потому что однажды замок посетил лорд Байрон и написал поэму «Шильонский узник»: «На лоне вод стоит Шильон; Там, в подземелье, семь колонн покрыты влажным мохом лет. На них печальный брезжит свет» – выцарапанный поэтом на одной из колонн автограф сохранился до сих пор. К моменту посещения замка воспетый в поэме узник уже триста лет как умер. Сторонник независимости Женевы Бонивар был четыре года прикован к столбу, но вспоминаем его сейчас совсем не из-за его подвигов в борьбе с герцогом Савойским, а только благодаря Байрону.

Так распорядилась история, но даже самые знаменитые швейцарцы за пределами страны известны мало. Исключение составляет Вильгельм Телль, который то ли жил, то ли был выдуман в XIV веке. Вкратце легенда такова. Вильгельм Телль был смелым и гордым охотником и стрелял из лука лучше всех. Он отказался кланяться шляпе австрийского герцога, висевшей перед замком на шесте, и герцог решил наказать охотника. Он схватил его маленького сына, положил на голову яблоко, приказал стрелять с расстояния в двести шагов и предупредил: промажешь – смерть. Телль метко выстрелил, стрела расколола яблоко пополам. Герцог отпустил героя, а тот потом его подстерег между скалами и выстрелил прямо в сердце. Впрочем, известность Вильгельма Телля тоже не надо преувеличивать. Если бы не яблоко на голове, во всех подробностях обрисованное в драме Фридриха Шиллера, вряд ли национального героя вспоминали за пределами родного кантона Ури, славного сейчас сырами и красным вином.


Единственный безо всяких оговорок известный швейцарец – Анри Нестле. В 1867 году он начал выпускать в Вёве сухое молоко. Через сорок лет его преемники перестроили производство на выпуск шоколада, а вскоре изобрели технологию растворимого кофе «Нескафе». Сегодня оборот компании превышает 60 млрд. франков в год, дочерние предприятия размещены во многих странах, но управление, как и в XIX веке, осуществляется из штаб-квартиры, расположенной в Вёве, на берегу Женевского озера.

Швейцарцы – люди скромные, большую часть своей истории провели в тихой бедности на задворках Европы. Может быть, поэтому страну любили и любят богатые и знаменитые иностранцы. В Вёве есть музей Чаплина – актер жил в городке до самой смерти и был похоронен на местном кладбище, и покоился там, пока его останки не выкрали. Фредди Меркьюри тоже жил на берегу и любовался на прозрачную воду, и в Монтрё ему поставили памятник – невероятная для современного певца честь. Помнится, и некогда популярная группа Smokie, поработав в Монтрё, выпустила в 1978-м The Montreux Album, альбом провалился, Крису Норману памятник не поставят. По озеру плавал на парусном ялике Чайковский, в Женеве работал Стравинский, но по-серьезному прославили Женевское озеро все-таки не актеры или музыканты, а писатели.


Идиот и Франкенштейн

Красота тому причиной или ощущение покоя и остановившегося времени, но только на берегах озера многие писатели успешно поработали. Про Байрона мы уже говорили. Поэма была им написана в 1816 году в прибрежной деревне Уши близ Лозанны, где поэт и его друг-любовник Перси Биши Шелли задержались на два дня из-за плохой погоды. А два года спустя, в доме в предместье Женевы (опять подчеркнем – на берегу озера), начинающая писательница Мэри Шелли, жена к тому времени известного, а впоследствии признанного великим поэта и публициста Перси Биши, выдумала искусственного человека, который пытался творить добро, но, не выдержав одиночества, убил своего создателя. Поначалу у Мэри работа не шла, и она показала черновики мужу. Тот снисходительно посмеялся над женским творчеством и предложил углубить недостаточно жизненный характер демона. Мэри послушалась совета и наделила своего героя чертами приходивших к ней в дом швейцарцев – молочника, садовника, рыбака, налогового инспектора. Кое-кто из историков литературы утверждает, что Мэри написала роман, чтобы отомстить мужу, который предпочел ей Байрона. Как бы то ни было, но кто, кроме студентов-гуманитариев, помнит сейчас произведения великого Перси Биши Шелли?! А Франкенштейна знают все.


Первый комикс был создан вовсе не американцами, а швейцарцем Рудольфом Торнфером в середине прошлого века в Лозанне. Автор издал «обучающий рассказ в картинках»: «Путешествие господина Вю Буа». Торнфер с помощью своего героя, «наблюдателя старого леса», в занимательной форме знакомил читателей-зрителей с курьезами живой природы.

И Достоевский написал «Идиота» в Монтрё, в доме Ормон в 1868 году.

Набоков впервые остановился в отеле Montreux Palace в 1959-м. После 20 лет жизни в США тамошние пуританские порядки писателю надоели, а Швейцария приглянулась своей неназойливостью. Когда через пару лет вместе с женой он подыскивал дом, то так и не решился на покупку и выбрал уже знакомое место. Набокову настолько понравился мягкий климат Монтрё, пальмы на набережной и вид из окон отеля, что в 1961 году он снял номер на шестом этаже в правом крыле Cygne Wing и прожил в нем с женой 16 лет. К сожалению, хозяева отеля вовремя не сообразили, какое богатство попало к ним руки, и после смерти писателя полностью уничтожили интерьеры. Остались только развешанные по коридору фотографии и вид из окон на Женевское озеро.


Лев Николаевич Толстой – единственный, кто перебрал с вдохновением и не смог работать в Швейцарии. Он пробыл в стране не так уж и мало, но ничего толком не создал, его дневниковые записи банальны. Вот как описывал Лев Николаевич свои впечатления от Женевского озера: «... красота этой воды, этих гор и этого неба в первое мгновение буквально ослепила и потрясла меня. Я почувствовал внутреннее беспокойство и потребность выразить как-нибудь избыток чего-то, вдруг переполнившего мою душу. Мне захотелось в эту минуту обнять кого-нибудь, крепко обнять, защекотать, ущипнуть его, вообще сделать с ним и с собой что-нибудь необыкновенное». Видите сами: «как-нибудь», «кого-нибудь», «чего-то» – как будто не Толстой писал, а Загоскин какой-нибудь. В дневнике Лев Николаевич самокритично признался, что на русском языке изложить свои впечатления он не может, а по-французски писать – это чересчур пафосно. Вот так капитулировал зрелый писатель, уже имевший за плечами опыт описания Кавказа – чеченских аулов, дагестанских мостов и пропастей, увиденного из Пятигорска Эльбруса. Почему бы Толстому не описать, например, Монблан? Тем более, что путеводители во все времена советовали наблюдать высочайшую вершину Европы из Женевы, с берега: «В ясный день с набережной Quai du Mont-Blanc открывается величественная панорама...». Может быть, в те дни, когда Лев Николаевич жил в Женеве, вершину скрыли облака? Нет, оправдание не принимается. На случай плохой погоды у Монблана имеется двойник – невысокая гора Ле Моле того же горного массива Mont-Blanc, которая видна даже в дождь. Обычно местные жители выдают ее за Монблан и показывают иностранцам, чтобы те не слишком огорчались, и мало кто замечает обман – Ле Моле тоже очень красива.


Под парусом – от скуки

Женевским озером (Lac de Geneve), или Леманом (Lac Leman), называют свое море франкоязычные швейцарцы, а для тех, кто говорит по-немецки, оно – Genfersee. Дело в том, что швейцарец вспоминает о том, что он швейцарец, только когда выезжает за границу. У себя дома он немец, француз, итальянец. Если добавить, что швейцарец-немец не любит «настоящих» немцев, а швейцарец-француз сторонится «настоящих» французов, то обозначенная сумятица как нельзя лучше отразит суть местного самосознания. В Швейцарии три государственных языка. Две трети швейцарцев говорят по-немецки, двадцать процентов – по-французски, двенадцать – по-итальянски. И для внутреннего употребления страна называется по-разному: Свисс, Швайц, Свицера. Здесь кроется непонятный для россиян парадокс: единой нации нет, а патриотизм есть. Житель любой из трех частей Швейцарии обязательно проходит срочную службу в армии, хранит дома личное оружие, с песнями в стрелковые ходит кружки и гордится независимостью своей страны.

Швейцарцы пресыщены комфортной жизнью, отсюда – тяга к армейской службе, к спорту, к любой возможности добавить в кровь немного адреналина. Зайдите в бар, офис, отель и рассмотрите развешанные по стенам дипломы: победа в стрелковом соревновании, восхождение на Килиманджаро, победа на пивном фестивале, в слаломе, в парусной регате, в состязании по рыбной ловле... При немыслимой для современного мира стабильности участие в соревнованиях может длиться всю жизнь. Директор отеля Du Lac в Вёве (он не раз упомянут в романе «Отель "У озера"» букеровской лауреатки 2002 года англичанки Аниты Брукнен) участвует в местных рыболовных соревнованиях почти сорок лет, завоевал дюжину оловянных тарелок и алюминиевых кубков и, по собственному признанию, каждое утро выходит на берег озера и благодарит бога, что ему досталась такая жизнь и такая красота, и просит только одного – чтобы все оставалось как есть: озеро, отель и соревнования по рыбной ловле, без них все-таки скучновато.


Может быть, швейцарцы потому и предпочитают парусные суда, что любят соревноваться – друг с другом или со стихией. В последнее время в маринах стали появляться и моторные яхты, но, как правило, они принадлежат иностранцам. Несмотря на строгие правила регистрации (владение яхтами в Швейцарии странным образом приравнивается к владению недвижимостью), до двух десятков россиян (точными цифрами мы не интересовались) держат свои суда в маринах яхт-клубов Монтрё и Лозанны. Впрочем, нередко иностранцы предпочитают иметь на озере спортивные парусные яхты. Например, Питер Устинов купил дом в окрестностях Лозанны и в последние годы жизни ходил под парусом. В интервью он утверждал, что собственная яхта на Женевском озере – пусть и небольшая – дает ему ощущение свободы и уверенности.


ГДЕ ПОБЫВАТЬ, ЧТО ПОСМОТРЕТЬ

Настоящий швейцарец

Считается, что самые настоящие швейцарцы, швейцарцы в квадрате, живут в Берне. Эта часть современной Швейцарии никогда не принадлежала никакому другому государству. Бернцы – люди медлительные, тугодумы без чувства юмора, их сравнивают с медведями. Они не смешиваются с жителями других кантонов, до сих пор здесь принято жениться на кузинах. Они не понимают искусства и негалантны. Вот типичный анекдот. Бернца спрашивают: «Что ты интересного и необычного видел в театре?». Он отвечает: «Один мужчина подал пальто женщине». Бернцы невероятно скупы и расчетливы, в сочетании с такой же невероятной честностью получается непонятное даже остальным швейцарцам стремление жить только своим умом и не приспосабливаться к суетному миру. Сезонные распродажи товаров стали практиковаться в Берне всего лишь пятнадцать лет назад! До последнего времени бернцы полагали, что если товар добротный (а только такой товар может продаваться в швейцарском магазине), то зачем его продавать за полцены, пускай лежит до лучших времен.


Женщины в Швейцарии получили право голоса только в начале 70-х годов. И до сих пор главное достоинство жительницы Берна – умение содержать домашнее хозяйство и готовить. На кухне у бернки лежит обязательный сборник рецептов Betty Bossy, фантазировать на кухне не принято, надо готовить именно по этой книге. За границей бернка может с интересом понаблюдать, как иностранцы готовят какие-нибудь блюда. Она может даже что-то перенять, но сделает это тайно, изменит рецепт исподволь и никогда в этом не признается даже собственному мужу.

Бернцы очень скромные люди и воспитывают детей в скромности. Берн – столица Швейцарии, и сверхскромных столичных жителей остальные швейцарцы справедливо обвиняют в том, что в стране еще десять лет назад никого не награждали орденами и медалями, гражданам страны было запрещено получать даже иностранные регалии! Почему мы говорим об этом в прошедшем времени? Ну все-таки надо признать, что мир на рубеже тысячелетий сильно изменился, и никакие бернцы не могут помешать переменам. К тому же по состоянию на 2003-й год на 6,9 миллиона граждан Швейцарии приходится 12 миллионов туристов, примерно 2 миллиона постоянно живущих в стране иностранцев и всего лишь полмиллиона бернцев.


Настоящий швейцар

До начала прошлого века швейцарцы были много беднее своих соседей. Не войны, а скудость гор гнали их прочь от родины, заставляли наниматься в услужение к итальянцам, немцам, французам, русским. Ни ремеслами, ни прилежанием в старину швейцарцы не славились, и богатые народы ничего более умного не смогли придумать, как ставить швейцарцев на воротах. Добрым людям открывай, голытьбу гони, сунут копейку, су, пфенниг, лиру – благодарствуй, радуйся, ведь жалованье тебе платить вроде бы и не за что. Конечно, и других бедняков в Европе было предостаточно. Теоретически богачи могли поставить на воротах гасконцев, далматинцев, андалузцев, сицилийцев, ирландцев. Но швейцарцы единственные из всех европейских бедняков обладали самыми ценными для охранника качествами: они были не только отважными, но честными и верными. В Люцерне есть «Львиный памятник», сооруженный в честь полка швейцарских гвардейцев, павших во время Французской революции за короля. Французы-охранники разбежались, а швейцарцы остались, хотя и понимали, что обречены.

Вот уже триста лет слово «швейцар» (suiss, szwajcar, schweizer) на разных языках означает «привратник». В женевском отеле Beau Rivage автор статьи поинтересовался у двухметрового осанистого швейцара, швейцарец ли он. Оказалось – нет, итальянский албанец, приезжий из Калабрии. Сейчас швейцарцы разбогатели и швейцарами больше не работают.


ЧТО ПОПРОБОВАТЬ В ШВЕЙЦАРИИ?

Филе «де перш» – жареные мелкие окуни из Женевского озера. Для этого блюда нужны только что выловленные окуни (обязательно сетью, их не выращивают, как форель, а именно вылавливают), белое вино, лучшее сливочное масло и лимонный сок;

• «мясо на шпаге» – обернутые вокруг толстого вертела куски говядины, лучше всего это блюдо готовят в цюрихском ресторане Zeughauskeller («Цойхгаускеллер» – старый арсенал в Гассене);

• «папе» – сосиска с капустой из кантона Во или «шукрут» – почти такие же сосиски, но другого вкуса, приготовленные по-немецки;

• эскарго из улиток с виноградников Вёве;

• голец «шевалье»;

• пирог с виноградным вареньем;

• «шлюмли-пфлюмли» (кофе плюс сливовый шнапс плюс взбитые сливки).

Красные швейцарские вина лучше заказывать из кантона Вале, например, fendant Dame de Sion (известно, что это вино похвалил Билл Клинтон, когда обедал в женевском ресторане Les Armures; хотя не принято доверять американцам выбор вин, мы согласимся со вкусом бывшего президента). С белыми винами ошибиться труднее, с виноградом белых сортов в Швейцарии умеют обращаться (лучший выбор – местные сорта из Сиона или Вёве).


ШВЕЙЦАРСКИЕ РЕЦЕПТЫ

Зимний сыр

Главное национальное швейцарское блюдо – фондю. В старину швейцарцы вечером возвращались после тяжелой работы домой, растапливали сыр, макали в него куски хлеба и быстро насыщались. Фондю – очень экономное блюдо, пожалуй, при равном количестве ингредиентов оно даже выгоднее пиццы – пищи бедняков Италии. Сейчас в Швейцарии бедных не осталось, а фондю все равно готовят, причем каждый повар по-своему. Вот рецепт от повара ресторана Cafe de Grutli в историческом центре Лозанны.

Смазать мелко нарезанным чесноком фондюшницу, натереть 200 г грюера 10-месячной выдержки и 50 г фрибургского сыра вашерин 4-месячной выдержки, перемешать до однородной массы с бокалом молодого белого вина (лучше из Монтрё), добавить одну чайную ложку кирша и поджечь спиртовку.

Автор и редакция благодарят за помощь в организации этого материала Швейцарскую национальную туристическую корпорацию (Switzerland Tourism) и Швейцарскую Национальную авиакомпанию Swiss International Air Lines.

Связаться с экспертом YACHTING по вопросам покупки яхты или катера

+7 (495) 266-32-06

Новости о яхтах, катерах, путешествиях и стиле жизни
Присоединяйтесь:
Все номера журнала в вашем смартфоне:
Mangusta GS 45

Связаться с экспертом YACHTING по вопросам покупки яхты или катера

+7 (495) 266-32-06

Подписка на новости о яхтах, катерах, путешествиях
Присоединяйтесь:
Подписка на журнал YACHTING
Выбрать подписку
Все номера журнала в вашем смартфоне: