Жизнь в экстремальных условиях

Life аt the extreme — таков слоган Volvo Ocean Race 2008–2009 годов. Для нас эта сложнейшая гонка интересна вдвойне — впервые в ней принимает участие российская команда. Несмотря на то что Team Russia создана силами одного человека — Олега Жеребцова, по его замыслу команда представляет новую Россию. Шкипером Team Russia стал австриец Андреас Ханакамп, в команду вошли профессиональные яхтсмены из 10 стран мира. Российская лодка «Косатка» выделяется в гоночном флоте Volvo: на ее парусах и корпусе нет рекламы, в том числе и рекламы компании Жеребцова — этот проект он считает личным. Зато налицо пропаганда защиты окружающей среды, которая вылилась в партнерство с обществом защиты китов и дельфинов. We sail for the whale («Мы выходим в море ради китов») — единственная «реклама» на гроте «Косатки».

Формат Volvo Ocean Race с недавних пор изменился. Если ранее лодки просто уходили в океан, то теперь организаторы внесли в соревнование еще и портовую регату — ее результаты тоже учитываются в общем зачете. С таких портовых гонок и началась Volvo Ocean Race — 2008–2009. При огромном стечении зрительских судов команды провели две гонки. Тон первой всю дистанцию задавала Telefonica Blue (шкипер — Боуи Беккинг), она же была первой и на финише. Второй пришла Telefonica Black. Обе испанские команды тренировались в Валенсии, поэтому они прекрасно знают, как победить на привычных легких ветрах. Третьими финишировали ирландцы Green Dragon.

Во второй гонке команда Ericsson 4 совершила фальстарт и была отправлена стартовать повторно, в результате чего безнадежно отстала. Для Team Russia эти минуты тоже оказались весьма драматичными: на старте «Косатка» столкнулась с Delta Lloyd: обе получили повреждения, а наша лодка вынуждена была совершить штрафной разворот. Американская черно-красная Puma с первых метров захватила лидерство и прошла первой три знака дистанции. Однако Telefonica Blue обошла американцев в самом конце. Третьей к финишу пришла вторая испанская команда на Telephonica Black. По итогам портовой регаты Telefonica Blue закономерно заняла первое место и пока стала лидером Volvo Ocean Race. Team Russia делит 7-е место с командой Ericsson 3. После гонок глава российской команды Олег Жеребцов сказал, что «Косатка» спроектирована в большей степени для сильных ветров, но, конечно, были и тактические ошибки, неверно подобранные паруса, да и столкновение с соперниками, повлекшее штраф, отодвинуло команду назад. Но главный вызов — это океан, поэтому основная борьба ждет впереди.

Для гостей команд и журналистов организаторы приготовили сюрприз: ProAm Race — гонки для смешанных экипажей, в которые вошли профессионалы — члены команд и любители из числа прессы и гостей. В этот день я завидовала самой себе — мне досталась Telefonica Blue. Пожимая руку Боуи Беккинга (а это один из самых опытных шкиперов Volvo Ocean Race), я сказала, что для меня особая честь участвовать в гонке на лодке лидера. Осведомившись о моем яхтенном опыте, он сказал, что объяснять мне нечего, и коротко распорядился: «Будешь работать на носу с Дерилом». Боуман Telephonica Blue Дэрил Уисланг успел поучаствовать во многих регатах, включая Кубок Америки. Эта гонка Volvo для него первая, но он спокоен: море для него — родная стихия, как и для других новозеландцев, которые ходят под парусом с пеленок. Вышли в море за час до старта: покрутили повороты, а я успела привыкнуть к своим обязанностям. Понятно, что для профессионалов с Telephonica Blue это была просто прогулка. Для меня же это оказалось реальной возможностью примерить на себя то, что эти люди будут делать в течение ближайших месяцев, причем далеко не в таких комфортных погодных условиях. Последние секунды, подходим к линии старта… и началось! Идем на верхний знак в несколько галсов, на подходе к знаку мне в кокпит выкидывают спинакер. По размеру мешка понимаю, что это далеко не самый большой спинакер (пожалели меня), но дотащить его на нос идущей в приличном крене лодки, поверьте, не так-то легко. «Ты будешь в море это делать один?» — спрашиваю у довольно худосочного Дэрила. — «В экстремальных случаях ребята помогут, а так, да, один», — говорит он. Быстро под наблюдением Дэрила цепляю парус к брассам и фалу, левым галсом подходим к знаку, лодка ныряет в волну, нас окатывает с ног до головы. Крутим поворот: стаксель проходит очень низко над палубой — надо успеть по-пластунски проскользнуть под ним, чтобы оказаться с наветренной стороны. Все, знак пройден, спинакер пошел вверх. Не успеваю я оглядеться и понять, что происходит, как у меня появляется новая работа — стаксель пошел вниз. Тяжелый негнущийся парус обрушивается на меня сверху — с трудом успеваю складывать его большими фалдами. Наконец стаксель уложен на палубу и привязан. Вновь пытаюсь оглядеться — оказывается, мы уже на финише. Несколько секунд, мы проходим линию финиша, сбрасываем спинакер и запихиваем его внутрь лодки. Пока в кокпите все поздравляют друг друга и принимаются за бутерброды, мы с Дэрилом продолжаем работать: надо уложить спинакер и подготовиться к следующей гонке.

В перерыве пытаюсь прочувствовать жизнь внутри лодки. Кроме стихии яхтсменам предстоит испытать на себе все тяготы быта, но даже слово «аскетичный» не годится для описания жизни на Volvo 70. Я бы сказала, что быта, в привычном понимании, на лодке нет совсем: чудовищно гулкая карбоновая коробка, заполненная парусами, инструментами и съестными припасами, не вызывает ощущения, что здесь вообще можно жить. По бортам — койки для экипажа, кстати, вполне удобные: потянул за веревку — изменил наклон в соответствии с креном. Спать можно, если не обращать внимания на шум: любое действие палубного оборудования громко отдается внутри корпуса — любой шаг по палубе, звук лебедок, я уже не говорю об ударах волн о корпус. Все это сливается в страшную какофонию, сон в которой скорее похож на тяжелое забытье. А если вспомнить про сырость, мокрую одежду, «походное» качество пищи и, главное, необходимость работать на палубе при любой погоде, слово «экстрим» все чаще срывается с языка. Впрочем, таковы правила игры.

В середине корпуса лодки расположена газовая плита на две конфорки, на ней можно нагреть воду и разбавить порошки, которые, разбухнув, превращаются в кашу. Она-то и будет главным «блюдом» в рационе гонщиков в течение всей гонки. Вода производится опреснителем в размере около 40 л в сутки — ровно столько, сколько нужно экипажу для питья и минимального бытового применения. Душа на лодке, естественно, нет (гигиенические проблемы решаются при помощи дезинфицирующих жидкостей и салфеток — хуже, чем в космосе). Вид и комплектация санузла далеки от того, что мы привыкли видеть на круизных яхтах. Освещение есть только в рабочих зонах, а шум, который издает вся эта несущаяся по волнам конструкция, просто зашкаливает.

Для навигатора предусмотрена небольшая ниша ближе к корме. Вместо удобного кресла — две полукруглые скамейки (каждая для своего галса), на столе — пара намертво приклеенных компьютеров, остальная аппаратура смонтирована на панели впереди. Как выяснилось, все время сидеть в нише необязательно. Навигатор Telephonica Blue Саймон Фишер показал мне свой переносной навигационный пункт (мечта любого яхтсмена): это планшет размером с небольшую книгу, куда выведены все необходимые показатели. Так что строить стратегию гонки навигатор может и с палубы, что, собственно, Саймон и делал во время наших гонок.

Через несколько минут дают сигнал ко второй гонке, и все начинается заново. Ветер чуть усилился, появилась волна, которая добавила мне ощущений: равновесия на носу стало меньше, а воды гораздо больше. Гонка прошла за работой, так что смотреть по сторонам было абсолютно некогда. «Наша» Telephonica при ветре в 15 узлов делала 12–13 узлов абсолютно без напряжения, а мощь этого болида внушала доверие. Когда мы финишировали, я поняла, что теперь без иллюзий могу представить себе жизнь и работу на этом океанском снаряде. 9 октября, за два дня до большого старта, стало известно, что глава Team Russia Олег Жеребцов не пойдет в первый этап. По семейным обстоятельствам он срочно вылетел домой. Вместо него обязанности боумена на первом этапе выполняет гражданин ЮАР Кэмрон Уиллс. Чтобы заменить Олега, ему пришлось отказаться от своего медового месяца. Как говорят в команде, Олег обязательно вернется и мы обязательно увидим его на следующих этапах кругосветки Volvo.

В день старта море разыгралось не на шутку. Серые тучи нависли над Аликанте, норд-ост в 25 узлов обеспечил регате динамичный старт. Попрощавшись с семьями, команды вышли в море, сопровождаемые сотнями зрительских судов. Король Испании Хуан Карлос лично приехал проводить гонку и до самого старта находился на борту Telefonica Blue. Но вот старт дан, лодки рванули вперед, и Life at the еxtreme! началась немедленно. Заливаемые водой команды прошли вдоль берегов Аликанте, обогнули два знака и ушли в море.

Нам остается только следить за новостями и ждать результатов. Возможностей для этого предостаточно. Кроме видеокамер, установленных на лодках, каждую команду сопровождает media-crew, в обязанности которого входит видео- и фотосъемка и передача материалов в оргкомитет гонки. Все лодки раз в три часа передают свои координаты, так что зрители с помощью интернет-сайта volvooceanrace.org могут следить за развитием событий в режиме он-лайн, в том числе получать всю информацию на мобильные телефоны. А телевизионный интернет-канал volvooceanrace.tv будет вести ежедневные трансляции с лодок.

Итак, впереди 6500 миль до Кейптауна. Когда выйдет этот номер, лодки будут уже приближаться к Южной Африке. Желаем удачи Team Russia, которую обязательно встретим в следующей точке маршрута.

Редакция Yachting благодарит компанию Volvo Cars Russia за помощь в организации поездки.

***

Олег Жеребцов, глава команды Team Russia:

— На протяжении года вы сообщали, что те или иные российские яхтсмены войдут в состав экипажа. Почему в итоге из них никто, кроме Родиона Луки, не попал в команду?

— Для меня это было достаточно тяжелое решение. Мы вошли в проект с бюджетом в 17 млн евро. Наняли лучшего проектировщика лодок (Rob Humphreys Yacht Design), мы используем паруса Norht Sails, ведущего поставщика парусов в мире, работаем с лучшими инженерами для создания системы управления килем и т.д. Лидеры у нас везде. Когда же мы коснулись человеческой составляющей, то искренне верили, что где-то половину экипажа, ну, на худой конец, треть, сможем набрать в России. Провели один отбор, второй, разместили информацию в Интернете, но не получили вала информации о спортсменах, которые бы имели необходимый опыт оффшорных соревнований — не просто провели в океане две-три недели, а именно имели опыт оффшорных гонок. Такого уровня соревнований не так много: Сидней — Хобарт, Фастнет или Volvo Ocean Race. Дальше — английский язык, не просто бытовой, а знание специальной терминологии. И третье — это психологическая совместимость. Мы честно провели несколько отборов и даже верили, что вот этих и вот этих мы возьмем. Но, в конце концов, было принято решение не ставить весь проект в зависимость от человеческого фактора — и все эти люди в проект не попали. По мере того, как мы будем продвигаться по дистанции, когда поймем, что, грубо говоря, ориентируемся в этой гонке, то после двух-трех этапов обязательно пригласим молодых яхтсменов — пусть даже с малым знанием английского языка, пусть с небольшим оффшорным опытом, чтобы они прошли какие-то этапы с нами. Но в самом начале гонки это было невозможно — мы бы дезориентировали всю команду.

— Федерация парусного спорта хоть как-нибудь помогла вам?

— Наверное, это наше счастье, что мы не имеем никакого отношения к Федерации парусного спорта. Нет ни одного вопроса, в котором они бы смогли нам помочь: ни в наборе спортсменов, ни в получении виз. Может быть, они действительно что-то делают, но я не знаю, что. Хорошо, что хотя бы не мешали.

— Какие ожидания у вас от гонки?

— Самое главное, чтобы все люди вернулись из гонки живыми и здоровыми. А если говорить о результате, то наш финиш в Санкт-Петербурге уже будет достойным результатом.

— Быть боуменом достаточно сложно и опасно, почему вы выбрали именно эту роль на лодке?

— Поверьте, заниматься в России бизнесом гораздо более опасно, чем сидеть в океане на носу лодки и менять паруса. К тому же для меня это огромное удовольствие. Я не готов быть рулевым, шкипером или навигатором. Шкипер решил, что я смогу быть неплохим баковым.